Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

ДИМИТРIЙ

 САМОЗВАНЕЦЪ

 

TPАГЕДIЯ

 Александра Сумарокова.

  

Съ дозволенiя Санктпетербургскаго

Цензурнаго Комитета.

 

САНКТПЕТЕРБУГЪ,

 въ Типографiи Императорскаго Театра

 1807.

 

 

ДѢЙСТBУЮЩIЯ ЛИЦА:

 

ДИМИТРIЙ САМОЗВАНЕЦЪ. — Иванъ Аѳанасьевичъ Дмитревской.

ШУЙСКОИ. — Гаврила Григорьевич Волковъ.

ГЕОРГIЙ Князь Галицкїй. — Иванъ Ѳедоровичъ Лапинъ.

КСЕНIЯ, дочь Шуйскаго. — Татьяна Михайловна Троепольская.

ПАРМЕНЪ, Наперсникъ Димитрїевъ. — Николай Семеновичъ Бахтуринъ.

НАЧАЛЬНИКЪ стражи — Иванъ Яковлевичъ Соколовъ.

БОЯРА и ПРОЧIЯ.

  

Дѣйствїе въ Кремлѣ, въ Царскомъ домѣ.

 

ПРИМѢЧАНIЕ.

Димитрїй самозванецъ не вступно только годъ царствовалъ. Сїе вида его изображенїе, снято съ эстампа, сдѣланнаго въ тотъ самый годъ, когда онъ былъ на Россїйкомъ престолѣ, и вырѣзано въ Авгсбургѣ, не яко Самозванца, но яко Государя Московскаго, котораго будто Всевышнїй возвелъ на тронъ ради просвѣщенїя Россїйскаго народа; ибо онъ обѣщался Папѣ Клименту VIII ввести въ Россїю исповѣданїе Римской церкви; слѣдовательно сїе изображенїе по всѣмъ обстоятельствамъ вѣрное, такъ ради любопытныхъ людей, а особливо ради Россїянъ сей эстампъ достоинъ примѣчанїя. Я ево получилъ отъ Госпожи Марїи Анны Каллотъ, Академики Санкпетербургской Императорской Академїи Художествъ, Скульптеры и Пансїонеры ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА. Нашелъ я сїе начертанїе между протчими тогдашняго времени Государей въ книжкѣ портретной. А въ Россїи ево и не бывало и нынѣ нѣтъ ни у ково. Скорость времени, а отъ того и ошибка въ семъ портретѣ учинена; ибо портретъ сей не нату сторону вырѣзанъ; такъ должно знати, что бородавки на лицѣ Самозванца на выворотъ изображены: у нево они были на правой сторонѣ носа, и на лѣвой лба, а не такъ , какъ здѣсь начертано. А въ нихъ нужда; ибо по нимъ и по большимъ ушамъ такъ же и по долгой рукѣ, особливо сообразенъ былъ онъ прямому Димитрїю. Что-жъ до Трагедїи моей надлежитъ; такъ я и Публикѣ Петербургской и Петербургскимъ Актерамъ приношу мое чувствительнѣйшее благодаренїе.

_______

 

Слово Публика, какъ нигдѣ и Г. Вольтеръ изъясняется, не знаменуетъ цѣлаго общества; но часть малую онаго: то есть людей знающихъ и вкусъ имущихъ. Естьли бы я писалъ о вкусѣ Диссертацiю; я бы сказалъ то, что такое вкусъ, и изъяснилъ бы оное; но здѣсь дѣло не о томъ. Въ Парижѣ, какъ извѣстно, невѣждъ не мало, какъ и вездѣ; ибо вселенная по большой части ими наполненна. Слово Чернь принадлежитъ низкому народу: а не слово: подлой народъ; ибо подлой народъ суть каторжники и протчiя презрѣнныя твари, а не ремесленники и земледѣльцы. У насъ сiе имя всѣмъ тѣмъ дается, которые не дворяня. Дворянинъ! великая важность! Разумный священникъ и проповѣдникъ Величества Божiяго, или кратко Богословъ, Естествословъ, Астрономъ, Риторъ, Живописецъ, Скульпторъ, Архитекторъ и протч: по сему глупому положенiю члены черни. О несносная дворянская гордость, достойная презрѣнiя! И поруганiя! Истинная чернь суть невѣжды, хотя бы они и великiе чины имѣли, богатство Крезово, и влекли бы свой родъ отъ Зевса и Юноны, которыхъ никогда не бывало, отъ сына Филлиппова побѣдителя, или паче разорителя вселенныя, отъ Iюлiя Цесаря, утвердившаго славу Римскую, или паче разрушившаго оную. Слово Публика и тамо, гдѣ гораздо много ученыхъ людей, не значитъ ничево. Людовикъ XIV далъ Парнасу златой вѣкъ въ своемъ отечествѣ; но по смерти ево вкусъ мало по малу сталъ исчезать. Не изчезъ еще; ибо видимъ мы онаго остатки въ Г. Вольтерѣ и во другихъ Францускихъ писателяхъ. Трагедiи и Комедiи во Францiи пишутъ; но не видно еще ни Вольтера, ни Молiера. Ввелся новой и пакостный родъ слезныхъ комедiй; ввелся тамъ: но тамъ не исторгнутся сѣмена вкуса Расинова и Молiерова: а у насъ по Театру почти еще и начала нѣтъ; такъ такой скаредной вкусъ, а особливо вѣку Великiя ЕКАТЕРИНЫ не принадлежитъ. А дабы не впустить онаго, писалъ я о таковыхъ Драмахъ къ Г. Вольтеру: но они въ сiе краткое время вползли уже въ Москву, не смѣя появиться въ Петербургѣ: нашли всенародную похвалу и рукоплесканiе, какъ скаредно ни переведена Евгенiя, и какъ нагло Актриса подъ именемъ Евгенiи Бакханту ни изображала: а сiе рукоплесканiе Переводчикъ оныя Драмы, какой-то подьячiй, до небесъ возноситъ, соплетая зрителямъ похвалу и утверждая вкусъ ихъ. Подьячiй сталъ судiею Парнаса, и утвердителемъ вкуса Московской публики!... конечно скоро преставленiе свѣта будетъ. Но не уже ли Москва болѣе повѣритъ подьячему, нежели Г. Волтеру и мнѣ: и неуже ли вкусъ жителей Московскихъ сходняе со вкусомъ сево подьячева! Подьячему соплетать похвалы вкуса Княжичей и Господничей Московскихъ, толь маловмѣстно, коль не пристойно лакею, хотя и придворному, мои пѣсни, безъ моей воли, портить, печатать и продавать, или противъ воли еще пребывающаго въ жизни автора портить ево Драмы, и за порчу собирать себѣ деньги, или съѣзжавшимся видѣть Семиру, сидѣть возлѣ самаго оркестра и грысть орѣхи, и думаши, что когда за входъ заплачены деньги въ позорище, можно въ Партерѣ въ кулачки биться, а въ Ложахъ разсказывать исторiи своей недѣли громогласно, и грысть орѣхи; можно и дома грызть орѣхи; а публиковать газеты весьма маловажныя, можно и внѣ Театра; ибо таковые газетчики къ тому довольно времени имѣютъ. Многiе въ Москвѣ зрители и зрительницы, не для того на позорище ѣздятъ, дабы имъ слышать не нужныя имъ газеты: а грызенiе орѣховъ не приноситъ удовольствiя, ни зрителямъ разумнымъ, ни актерамъ, ни трудившемуся во удовольствiе Публики автору: ево служба награжденiя, а не наказанiя достойна. Вы путешествователи, бывшiе въ Парижѣ и въ Лондонѣ скажите! грызутъ ли тамъ во время представленiя Драмы орѣхи; и когда представленiе въ пущемъ жарѣ своемъ, сѣкутъ ли поссорившихся между собою пьяныхъ кучеровъ, къ тревогѣ всего партера, ложъ и театра? Но какъ то ни есть: я жалѣю, что я не имѣю копiи съ посланнаго къ Г. Волтеру письма, бывъ тогда въ крайней растройкѣ, крайне боленъ, когда Князь Козловской отъѣзжавшiй къ Г. Вольтеру, по письмо ко мнѣ заѣхалъ: я отдалъ мой подлинникъ, ниже ево на бѣло переписавъ; одно отвѣтное письмо сего отличнаго автора и слѣдственно отличнаго и знатока, нѣсколько моихъ вопросовъ заключаетъ: а особливо, что до скаредной слезной комедiи касается. А ежели ни Г. Вольтеру, ни мнѣ ни кто въ этомъ повѣрить не хочетъ; такъ я похвалю и такой вкусъ, когда щи съ сахаромъ кушать будутъ, чай пити съ солью, кофе съ чеснокомъ: и съ молебномъ совокупятъ панафиду. Между Талiи и Мельпомены различiе таково, каково между дня и ночи, между жара и стужи, и какая между разумными зрителями Драмы и между безумными. Не по количеству голосовъ, но по качеству утверждается достоинство вещи; а качество имѣетъ основанiе на истиннѣ.

Достойной похвалы невѣжи не умалятъ:

А то не похвала, когда невѣжи хвалятъ.

 

ТОЧНЫЙ МНѢ Г. ВОЛТЕРА ОТВѢТЪ

 

Au Chateau de Fernéy 26 Fevrier 1769.

 MONSIEUR.

 

Votre lettre et vos ouvrages sont une grande preuve que le génie et le gout sont de tout pays. Ceux qui ont dit qui la Poésie et la Musique étaient bornées aux climаts tempérés, se sont bien trompés. Si le chmat avait tant de puissance, la Grece porterait encor des Platon et des Anacréon, comme elle porte les mêmes íruits et les mêmes fleurs; l'Italie aurait de Horace, des V.rgile, des Arioste en des Tasse; mais il n'y a plus à Rome que des procession et dans la Grece que des coups de bâtons. Il fault donc absolument des Souveraius qui aiment les arts, qui s'y connaissent et qui les encouragent; ils chan gent le climat, ilt font naitre les roses au milieu des neiges.

C'est ce que fait votre incomparable. Je croirais que les lettres dont Elle m'honore me viennent de Versailles, et que lá vôtre est d'un de mes confreres de l'Academie française. Monsieur le prince de Koslowski qui m'a rendu les lettres et la vôtre, s'exprime comme vous, et c'est ce que j'ai admiré dans tout les seigneurs Russes qui me sont venus voir dans ma retraite. Vous avez sur moi un prodigieux avantage, je ne fais pas un mot de votre langue et vous possedez parfaitement la mienne. Je vais répondre à toutes vos questions dans lesquelles on voit assez vôtre sentiment sous l'apparence du doute. Je me vante à vous, Monsieur, d'etre de votre opinion en tout.

Oui, Monsieur, je regarde Racine comme le meilleur de nos poëtes tragiques sans contredit, comme celui qui le seul a parlé au coeur et à laraison, qui seul a été véritablement sublime sans aucune enflure, et qui a mis dans la diction un charme incon nu jusqu à lui. Il est le seul encor qui ait traité l'amour tragiquement: car avant lui Corneille n'avoit fait bien parler cette passion que dans le Cid, et le Cid n'est pas de lui. L'amour est ridicule ou insipide dans presqu toutes ses autres pieces.

Je pense encor comme vous sur Quinault. C'est un grand homme en son genre. Il n'aurait par fait A'ltr poétique; mais Boileau n'aurait pas fait Armide.

Je souscris entiérement à tout ce que vous dites de Moliere et de la Comédie larmoyante: qui, à la honte de la nation, a succédé au seul vrai genre comique, porté à sa perfection par l'inimitable Moliere.

Depuis Renard qui était né avec un génie vraîment comique et qui a seul approché Moliere de près, nous n'avoos eu que des especes de monstres. Des auteurs qui êtaient incapables de faire seulement une bonne plaisanterie, ont voulu faire des tragedies; ils n'avaient pas assez de gaieté pour écrire des comédies; ils ne savaient pas seulement faire parler un valet Ils ont mis des avantures tragiques sous des noms bourgeois. On dit qu il у a quelque intérêt dans ces pieces et qu'elles attachent assez quand elles sont bien jouées; cela peut être; je n'ai jamais pu les lire; mais on prétend que les Comédiens font quelque illusion. Ces pieces bátardes ne sont ni tragédies ni comédies; quand on n'a point de chevaux on est trop heureux de se faire trainer par des mulets.

Il у a vingt ans que je n'ai vu Paris. On m'a mandé qu on n'y jouait plus les pieces de Moliere. La raison, à mon avis, e'est que tout le monde les sait par coeur; presque tous les traits en sont devenus proverbes; d ailleurs, il у a des longueurs, les intrigues quelque fois sont faibles, et les dénouemens sont rarement ingémeux. Il ne voulait que peindre la nature, et il en a èté sans doute le plus grand Peintre.

Voilà, Monsieur, ma profession de foi que vous me demandez. Je suis faché que vous me resembliez par votre mauvaise santé. Heureusement vous êtes plus jeune et vous ferez plus long temps honneur à votre nation. Pour moi je suis déjà mort pour la mienne J'ai l'honneur d'être avec l'estime infinie je vous dois,

 

MONSIEUR

 

Votre très humble et

tres obeissant serviteur

 

Voltaire.

_______ 

Разсмотренiе содержанiя Евгенiи.

Содержанiе сей слезной комедiи есть слѣдующее. Молодой, худовоспитанной, и нечистосердечной графъ внѣ Лондона распалился красотою дочери нѣкоего небогатаго дворянина, и велѣлъ своему слугѣ себя съ нею обвѣнчать: Она обрюхатѣла, а онъ возвратился въ Лондонъ и помолвивъ жениться на какой-то знатной дѣвицѣ, собирается ко дню сочетанiя. Перьвая ево супруга приѣхала въ ево домъ : свѣдала, что сожитель ея съ другою бракомъ сочетовается: бѣгаетъ растрепавъ волосы: она плачетъ отецъ сердится: въ домѣ иной плачетъ, иной хохочетъ; наконецъ сожитель ее сей повѣса и обманщикъ достойный висѣлицы за поруганiе Религiи и дворянской дочери, которую онъ плутовски обманулъ, обманываетъ другую невѣсту, знатную дѣвицу: входитъ изъ бездѣльства въ бездѣльство: отказываетъ невѣстѣ, и вдругъ перемѣнивъ свою систему, опять женится вторично на перьвой своей женѣ; но кто за такова гнуснаго чековѣка поручится, что онъ на завтрѣ еще на комъ нибудь не женится, ежели правительство и духовенство ево не истребятъ. Сей мерской повѣса не слабости и заблужденiю подверженъ, но безсовѣстности и злодѣянiю.

 

А. С.

  

ДИМИТРIЙ САМОЗВАНЕЦЪ.

 ТРАГЕДIЯ

_______

 

ДЕЙСТВИЕ I. 

ЯВЛЕHIЕ ПЕРВОЕ.

Димитрiй и Парменъ.

 

Парменъ.

Разрушь монархова наперстянка незнанье!

Дней тридцать лишь твое внимаю я стѣнанье

И зрю что мучишься, на тронѣ завсегда;

Какая предстоитъ Димитрiю бѣда:

Блаженству твоему какая грусть мѣшаетъ:

Или уже тебя престолъ не утѣшаетъ?

Хоть былъ нещастливъ ты; но вѣкъ твой нынѣ новъ;

То небо отдало, что отнялъ Годуновъ;

Не могъ тебѣ злодѣй во гробъ дверей отперти;

Судьбиною ты взятъ изъ челюстей злой смерти:

А истинна на тронь отцовъ тебя взвела;

Какiя-жъ горести судьба тебѣ дала?

 

Димитрiй.

Зла фурiя во мнѣ смятенно сердце гложетъ;

Злодѣйская душа спокойна быть не можетъ.

 

Парменъ.

Ты много варварства и звѣрства сотворилъ:

Ты мучилъ подданныхъ, Россiю раззорилъ,

Тирански плаваешь во дѣйствiяхъ безчинныхъ,

Ссылаешь и казнишь людей ни въ чемъ невинныхъ.

Противъ отечества не утолимъ твой жаръ;

Прекрасный сталъ сей градъ темницею бояръ.

Отечества сыны всѣ щастьемъ одинаки,

И здравiе твое брегутъ одни Поляки.

Восточной церкви здѣсь законъ совсѣмъ падетъ:

Подъ иго папское царь Росскiй насъ ведетъ.

И ежели ко злу влечетъ тебя природа;

Преодолѣй ее и будь отецъ народа!

 

Димитрiй.

Въ законѣ Климентъ мя присягой обязалъ,

А Польскiй мнѣ народъ услуги показалъ;

Такъ милости моей Россiя не причастна:

Коль папской святости не хочетъ быть подвластна.

 

Парменъ.

Мнѣ мнится человѣкъ себѣ подобнымъ братъ:

И лжеучители разсѣяли развратъ;

Дабы лжесвятости ихъ черни возвѣщались,

И ко прибытку имъ ихъ басни освящались.

Намъ наши пастыри того не говорятъ,

И съ ними развратясь судьбу благодарятъ.

Сложила Англiя, Голландiя, то бремя,

И полгерманiи: наступитъ скоро время,

Что и Европа вся откинетъ прежнiй страхъ:

И съ трона свержется прегордый сей монахъ.

Который толь себя отъ смертныхъ отличаетъ,

И чернь котораго какъ Бога величаетъ.

 

Димитрiй.

Толь дерзостно Парменъ о немъ не говори;

Сiе свѣшило чтутъ и князи и цари!

 

Парменъ.

Не всѣ къ нему, не всѣ усерднымъ сердцемъ таютъ;

Но многiе ево притворно почитаютъ:

И виденъ только въ немъ вселенскiй патрiархъ:

Не мiра судiя, не Богъ и не монархъ.

А папа вить не всѣхъ людей скотами числитъ;

Разумный человѣкъ о Богѣ здраво мыслитъ.

 

Димитрiй.

Во умствованiи не трать напрасно словъ:

Коль въ небѣ хочешь быть; не буди философъ;

Премудрость пагубна, хотя она и льстивна.

 

Парменъ.

Премудрость Вышнему быть можетъ ли противна?

Исполненъ ею Онъ вселенну созидалъ,

И мертву веществу животъ и разумъ далъ.

На что ни взглянемъ мы, Его премудрость видимъ

Или что въ Богѣ чтимъ, въ себѣ возненавидимъ?

Димитрiй.

Премудрость Божiя непостижима намъ.

 

Парменъ.

Такъ Климентъ оныя не постигаетъ самъ.

Къ понятiю ея ума предѣлы тѣсны;

Но дѣйства Божества въ творенiи извѣстны:

И естьли изостримъ намъ данные умы;

Что папа вѣдаетъ, узнаемъ то и мы.

 

Димитрiй.

За дерзость будешь тамъ ты мучишься вовѣки,

Гдѣ жажда, гладъ, тоска и огненныя рѣки,

Гдѣ скорбь душевная и неисцѣльныхъ ранъ.

 

Парменъ.

Димитрiй будетъ тамъ, когда онъ сталъ тиранъ.

 

Димитрiй.

Я вѣдаю, что я нежалостный зла зритель,

И всѣхъ на свѣтѣ семъ безстудныхъ дѣлъ творитель.

 

Парменъ.

Такъ должно отъ такихъ дѣлъ страшныхъ убѣгать.

 

Димитрiй.

Нѣтъ силъ и не могу себя превозмогать.

Затмится Росска честь и дѣйствiя геройски:

Почтутъ отцемъ отцевъ мои всѣ папу войски;

Оружiемъ ему я церковь покорю;

Коль хочетъ царь того; удобно то царю.

 

Парменъ.

Во треволненное вдаешься царь ты море;

А тщася учредить Москвѣ и Россамъ горе,

Готовишь ты себѣ нещастливый конецъ;

Колеблется твой тронъ, съ главы падетъ вѣнецъ.

 

Димитрiй.

Россiйскiй я народъ съ престола презираю,

И власть тиранскую неволей простираю.

Возможно ли отцемъ мнѣ быти въ той странѣ,

Котора мя гоня всево противнѣй мнѣ?

Здѣсь царствуя я тѣмъ себя увеселяю,

Что Россамъ ссылку, казнь и смерть опредѣляю,

Сыны отечества Поляки будутъ здѣсь;

Отдамъ подъ иго имъ народъ Россiйскiй вѣсь.

Тогда почувствую послѣдуя успѣху,

Я санъ величества и царскую утѣху;

Когда при томъ и то я въ добычь получу,

Что я, давно уже, имѣть себѣ хочу.

А ежели сiе, мой другъ, не совершится;

Димитрiй множества спокойствiя лишится.

Грызеньемъ совѣсти я много мукъ терплю;

Но мука мнѣ и то, что Ксенiю люблю.

 

Парменъ.

У Ксенiи женихъ, а у тебя супруга...

 

Димитрiй

Я чту тебя, Парменъ, какъ вѣрнаго мнѣ друга;

Такъ я не кроюся: могу прервати бракъ:

И тайный ядъ мою жену пошлетъ во мракъ.

 

Парменъ.

Объемлетъ трепетъ...

 

Димитрiй.

Ты пугаешься напрасно.

 

Парменъ.

О дѣйствiи такомъ помыслити ужасно.

 

Димитрiй.

Я къ ужасу привыкъ, злодѣйствомъ разъяренъ,

Наполненъ варварствомъ и кровью обагренъ.

 

Парменъ.

Супруга предъ тобой ни мало не виновна.

 

Димитрiй.

Предъ царемъ должна быть истинна безсловна;

Не истинна царь, я, законъ, монарша власть:

А предписанiе закона царска страсть.

Невольникъ тотъ монархъ, кто презритъ тѣ забавы,

Въ которыхъ вольности препятствуютъ уставы:

И естьлибъ былъ таковъ порфироносца вѣкъ;

Такъ былъ тогдабъ и царь подвластный человѣкъ,

И суетно бы онъ для подданныхъ трудился,

Когдабъ какъ подданный онъ истинной судился.

 

Парменъ особливо.

Потщусь отъ варварства супругу обрегать.

Димитрiю.

Въ геенну ты себя стараешься ввергать.

 

Димитрiй.

О Климентъ! естьли я въ небесномъ буду градѣ;

Кому-жь мученiе готовится во адѣ!

 

 

Загрузить полный текстъ произведенія въ форматѣ pdf: Загрузить безплатно.

Наша книжная полка въ Интернетъ-магазинѣ ОЗОН, 

въ Яндексъ-Маркетѣ, а также въ Мега-​Маркетѣ​ (здѣсь и здѣсь).