Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

ОЧЕРКИ и РАЗСКАЗЫ,

  

И. Т. Кокорева.

 _______

 

ЧАСТЬ I.

_______

 

Печатать позволяется

 съ тѣмъ, чтобы по отпечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. Москва, Октября 20-го дня, 1858 года.

 Ценсоръ Н. Фонъ-Крузе.

 

  

МОСКВА.

Въ Университетской Типографіи.

1858.

 

 

ПРЕДИСЛ0ВIE.

 

Авторъ предлагаемыхъ Очерковъ, Иванъ Тимоѳѣевичъ Кокоревъ, извѣстенъ въ Русской литературѣ. Многіе его разсказы, живые, теплые, вѣрные, доставляли большое удовольствіе читателямъ Москвитянина, котораго онъ былъ дѣятельнымъ сотрудникомъ. Къ нимъ въ настоящемъ изданіи приложены мелочи, состоящія изъ краткихъ извѣстiй и рецензій, отличающіяся остроуміемъ, шутливостію, и вмѣстѣ любовію къ родинѣ и Русскому слову.

И. Т. Кокоревъ умеръ въ молодыхъ годахъ (1854) жертвою неправильной жизни, къ которой привыкъ рано, вслѣдствіе несчастныхъ обстоятельствъ. Съ горестью сознавалъ онъ свое положеніе, какъ видно изъ прилагаемаго fac-simile, но не обладалъ достаточною силою воли, чтобъ перемѣнить образъ жизни.

Это изданіе началъ онъ самъ, и довелъ до половины. Продолжено оно было его товарищемъ В. А. Дементьевымъ, который напечатаетъ вскорѣ и полную его біографію.

 

 

МЕЛКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ВЪ МОСКВѢ.

 

Двѣ промышленности ведутся въ Бѣлокаменной: одна — блестящая, казовая, занимающая сотни тысячъ рукъ, двигающая сотнями миллiоновъ рублей; другая, не въ обиду ей сказать, грошевая; одна одѣваетъ и убираетъ почти всю Россію, шлетъ свои издѣлія къ «стѣнамъ недвижнаго Китая» и въ «пламенную Колхиду»; знаютъ объ ней и степной Хивинецъ и красноголовый (кизиль-баши) Персіянинъ; другая идетъ лишь для домашняго обихода, извѣстна однимъ кореннымъ жителямъ Столицы. Чтò же это за промышленность? спросите вы: какіе у ней заводы и фабрики, какъ великъ кругъ ея дѣйствій? Да такой, что простымъ глазомъ и не разсмотрите, если не вооружитесь наблюдательностiю. Я говорю, однако, не о ремеслѣ какомъ-нибудь, хотя въ извѣстныхъ размѣрахъ оно и зовется у насъ кустарнымъ; нѣтъ, рѣчь идетъ про ту промышленность, которая, отъ роду не учась ни чему, берется почти за все, у которой нѣтъ ни фабрикъ, ни заводовъ, чтò, впрочемъ, не мѣшаетъ ей быть необходимымъ чернорабочимъ для многихъ изъ нихъ, — которая, наконецъ, существуя вездѣ, нигдѣ не оставляетъ прочныхъ, явныхъ слѣдовъ своего бытія, не подлежитъ никакому контролю, не упоминается ни въ одной статистикѣ. Сознаюсь, что это опредѣленіе такъ же не ясно, какъ неуловимо существованіе мелкой промышленности, но другаго, по крайней мѣрѣ краткаго, я не умѣю сдѣлать, — и для разъясненiя предмета считаю необходимымъ войдти въ подробности.

 

Извѣстно, что богатство, счастіе и другія рѣдкости въ человѣческой жизни суть понятія условныя. Не трогая многое множество людей полновѣсныхъ, которымъ простительно охать и жаловаться на тяжелыя времена, потому что они не въ состояніи играть по рублю серебромъ пуанъ какъ, напримѣръ, почтенный NN, не входя въ разбирательство ихъ сѣтованій, возьмемъ хоть тотъ классъ, который снискиваетъ себѣ хлѣбъ въ потѣ лица, сословіе ремесленниковъ. Не легко достается имъ трудовая копейка, часто говорятъ они, что перебиваются со дня на день, едва сводятъ концы съ концами; но и ихъ положенію завидуетъ не одна тысяча дѣятелей мелкой промышленности, и они богачи въ сравненіи съ этими бездольными тружениками. Какъ ни будь малоприбыльно мастерство, а все-таки оно прокормитъ того, у кого въ рукахъ: это сознавала и древность, во времена которой, на Востокѣ, велся обычай обучать даже владѣтельныхъ особъ какому-нибудь ремеслу, — это сознаютъ и сами мастеровые, надѣясь на свои силы вдвое болѣе, чемъ нужно бы. Но мало ли людей, которые учатся лишь у одной нужды, рады бы работать, да не знаютъ никакого мастерства, хотѣли бы торговать чѣмъ-нибудь, да нѣтъ у нихъ ни родоваго, ни благопріобрѣтеннаго имущества; есть, правда, невещественный капиталъ, называемый трудомъ, да некуда девать его. А между тѣмъ, вѣдь надобно жить, и нерѣдко съ обязанностью поддерживать жизнь другихъ. И вотъ такіе-то бѣдняги, сознавая, что питаться Христовымъ именемъ, когда есть силы, и грѣшно и стыдно, принуждены мыкать свой трудъ то туда, то сюда; принуждены пуститься въ мелкую промышленность, гдѣ, если судьба не вынесетъ ихъ на иную дорогу, они каждый день будутъ отбивать нужду отъ своего изголовья, пока не успокоятся тамъ, гдѣ нѣтъ болѣе заботъ и печалей....

 

Происхожденіе дѣйствователей мелкой промышленности очень обыкновенно. Вольноотпущенные, которые имѣли прежде свои занятія въ многочисленной дворнѣ какого-нибудь вельможи стараго вѣка — занятія, сдѣлавшіяся никуда не пригодными на свободѣ, при современной скромной жизни; потомъ люди, которыхъ продолжительное безмѣстье обезнадежило въ конецъ; вдовы, оставшіяся съ нѣсколькими дѣтьми на рукахъ и слѣдовательно лишенныя возможности идти въ услуженіе; иногда мещанинъ, котораго разные таланы совратили съ истиннаго пути; рядомъ съ нимъ артистъ, играющій на какомъ-то неизвѣстномъ инструментѣ; рѣже всѣхъ отставной солдатъ, по чему-либо не нашедшій себѣ приличнаго мѣста — вотъ почти и всѣ. Разумѣется, и здѣсь нѣтъ правила безъ исключеній, и здѣсь изъ девяти-десятый не попадетъ въ водоворотъ мелкой промышленности. За то ужъ кто попалъ въ него, только успѣвай повертываться, если не хочешь поссориться съ желудкомъ; берись за все, что ни случится, являйся всюду, гдѣ можно пустить въ оборотъ свою сметливость, трудись безъ устали и хлопочи до упаду.

 

Вотъ хоть бы лѣтомъ: кто сторожитъ первое созрѣваніе земляники, отъискиваетъ самые ранніе грибы для стола лакомокъ, съ разсвѣтомъ идетъ въ заповѣдную Останкинскую рощу, и промѣривъ ее цѣлый день, несетъ дюжину березовиковъ къ прихотнику, у котораго шевелятся лишнія деньги въ карманѣ — кто? мелкая промышленность. Или, мѣсяцами двумя ранѣе, когда земля только-что скинетъ съ себя снѣжный покровъ и зазеленѣетъ муравою, — кто собираетъ молодую крапиву, снить, щавель, кто снабжаетъ тогда Московскiе рынки этими новинками? все мелкая промышленность.

Вообще, весна да лѣто — самая прибыльная пора для ея дѣятельности. Какъ птица, она ничего на сѣетъ, но, при чрезвычайной неутомимости, успѣваетъ кое-что пожать. Кромѣ ягодъ и грибовъ, мелкая промышленность въ это время собираетъ травы, коренья, березовыя почки для аптекъ и травяныхъ лавокъ; рветъ дубовые листья для соленія огурцовъ; добываетъ муравьиныя яйца для соловьевъ; удитъ рыбу, ловитъ птичекъ; въ Троицынъ день вяжетъ букеты цвѣтовъ, а на подходѣ къ осени заготовляетъ травяные вѣнички для чищенія платья. Да всего, чтó дѣлаетъ она, пользуясь правомъ собирать дань съ окрестностей Москвы, и не перечтешь. Должно, однако, замѣтить, что цивилизація лишила ее двухъ постоянныхъ отраслей лѣтняго дохода: до изобрѣтенія фосфорныхъ спичекъ, мелкая промышленность собирала въ лѣсахъ трутъ, запасалась кремнями, дѣлала нехитрыя сѣрныя спички, и снабжала этими товарами по крайней мѣрѣ половину столичныхъ хозяекъ.

За то ужъ одного занятія мелкой промышленности, составляющаго цвѣтъ ея дѣйствій, не отобьетъ у ней никакая цивилизація, потому что занятіе это касается предмета первой важности для Москвичей — чаепитія. Въ этомъ случаѣ низкій поклонъ ей, потому что она дѣлаетъ дела, достойныя удивленія, и здѣсь не страшно для нея никакое постороннее соперничество.

 

Въ праздникъ, въ знойный полдень, когда истома одолѣваетъ и умъ и тѣло, пойдите въ какое-нибудь изъ Московскихъ предмѣстій: здѣсь вы навѣрно встрѣтите не одну группу въ родѣ слѣдующей: пожилая женщина несетъ объемистый самоваръ, мужчина — въ одной рукѣ ведро, въ другой кулекъ съ угольями; двое дѣтей тоже идутъ не порожнякомъ: у кого бутылка съ молокомъ, узелокъ съ чашками, у кого скамеечка или домашній запасъ пищи. И безъ моего объясненія вы догадаетесь, что это мелкая промышленность, цѣлой семьей идущая на заработокъ. Идетъ она куда-нибудь за городъ, на гулянье или на кладбище, располагаетъ тамъ, на удобномъ мѣстѣ, свой скарбъ, запасается водой, и спѣшитъ грѣть самоваръ для ожидаемыхъ посѣтителей. Но какъ и у ней не обходится безъ состязанія, на гулянье является не одинъ самоваръ, — то каждый наперерывъ старается залучить къ себѣ гостей. Мужчина рѣшительно не умѣетъ исполнять этой важной части самоварной торговли, и гостей зазываетъ всегда нѣжный голосокъ дѣвочки или привѣтливая рѣчь самой матери. Наконецъ, явились желанные. Просимъ милости, господа, садитесь гдѣ заблагоразсудится (на что лучше, какъ не здѣсь, на зеленой муравѣ, подъ тѣнью развѣсистой березы); кушайте сколько душѣ угодно (особенно, если чай и сахаръ у васъ свой, а не владѣтелей самовара); пейте не спѣша, съ прохлажденіемъ: за лишній часъ вѣдь и вы не постоите за прибавочкой противъ договорной платы, какого-нибудь гривенника; наслаждайтесь невиннымъ сельскимъ удовольствіемъ подъ отдаленные напѣвы голосистаго хоровода, подъ разсказы хозяина, который, какъ присяжный служивый, не проминуетъ обстоятельно доложить вашему благородію, въ какихъ походахъ и баталіяхъ былъ онъ….

 

Торговля самоварами (техническое выраженіе) начинается съ перваго Московскаго гулянья, въ Сокольникахъ, и продолжается вплоть до самой осени, съ наибòльшимъ успѣхомъ въ Марьиной рощѣ. Съ чайною машиною (какъ называютъ Нѣмцы наше изобрѣтенiе) мелкая промышленность, по пословицѣ, нерѣдко идетъ «за семь верстъ киселя ѣсть» и является прiятнымъ сюрпризомъ для любителей чаю тамъ, гдѣ ея нельзя было и ожидать, напримѣръ въ Перовой рощѣ, въ Петровскомъ-Разумовскомъ. На гуляньяхъ же она торгуетъ иногда (въ видѣ мальчиковъ) домашнимъ квасомъ, выручая десять копѣекъ на одну; является съ знаменитымъ райкомъ, заключающимъ въ себѣ столько чудесъ и еще болѣе самородныхъ Русскихъ прибаутокъ. Къ сожалѣнію, послѣдній промыселъ приходитъ болѣе и болѣе въ упадокъ, и многія остроты раечниковъ сохраняются лишь въ преданiяхъ.

При рѣчи о райкахъ, очень естественно, раждается вопросъ, почему же мелкая промышленность не возьмется за разныя фиглярства не вступитъ въ компанію съ штукарями, не выдумаетъ какихъ-нибудь представленій? Отвѣтъ будетъ рѣшительный и ясный. «Это дѣло Тальянцевъ и Нѣмцевъ: они облизьяну выдумали, блохъ обучили плясать, лошадь часы узнавать, собакъ муштруютъ, свинокъ морскихъ, словно невидаль какую, показываютъ, шарманкой да волынкой кормятся»; а Русскій человѣкъ, какъ, ни безпеченъ, совѣстится быть дармоѣдомъ, прiобрѣтать хлѣбъ подобными средствами, считаетъ недостойнымъ себя пуститься въ комедіянство. Пошутить, сдѣлаться на время паяцомъ, онъ (почти всегда изъ мастеровыхъ) не прочь: только ужъ всякое слово будетъ у него съ закорючкой, и простоплетный съ виду, онъ станетъ казать кукишъ хоть изъ кармана, если нельзя показать прямо. Но это полузанятіе идетъ у него между дѣломъ: въ свободное время почему жъ не позабавить почтенную публику, потѣшиться самому, да и деньгу притомъ зашибить; а на завтра, въ будни, просимъ прощенья, по улицамъ не станемъ ходить, сядемъ за работу [1].

Но воротимся къ нашей промышленности. Если у кого изъ ея членовъ находится столько же оборотливости, сколько есть у Ярославцевъ, тотъ съ рублемъ, много съ двумя, пускается въ коммерцію, которая преимущественно процвѣтаетъ также лѣтомъ. На этомъ поприщѣ женщины дѣйствуютъ съ бòльшимъ успѣхомъ, чемъ мужчины. Горохъ стручковый и моченый, бобы, копѣечные пряники, разныя ягоды, продаваемыя не на вѣсъ, а помадными банками, кусочки арбуза, вареныя яблоки, воткнутыя на лучинки, и яблочный квасъ — таковы главные товары ихъ. Не подражая обыкновеннымъ разнощикамъ, торговки мелкой промышленности не расхаживаютъ съ своими товарами по улицамъ, не выкрикиваютъ ихъ достоинствъ: для торговли у нихъ есть избранныя мѣста, на какой-нибудь бойкой улицѣ, гдѣ онѣ усаживаются на цѣлый день, лотокъ ставятъ на столбикъ тротуара, а сами преспокойно вяжутъ чулокъ, въ ожиданіи покупателей, большею частію дѣтей, которыя нѣсколько разъ на дню подбѣгаютъ къ этому магазину соблазнительныхъ лакомствъ, всегда продающихся по таксѣ, безъ запроса. — Иные дѣйствователи мелкой промышленности выгодно торгуютъ яствами — то драченою, то студнемъ, то пирожками: иногда даже забираются съ ними въ тѣ мѣста, гдѣ на десять копѣекъ можно имѣть обѣдъ изъ трехъ блюдъ — въ обжорный рядъ или на дворянскую кухню [2], и они берутъ значительный перевесъ надъ постоянными торговцами свѣжестью своихъ припасовъ и опрятностію посуды.

 

Да, лѣтомъ наша промышленность не можетъ пожаловаться на жизнь. Кромѣ разнообразныхъ занятій, у ней являются и другія подспорья для собственнаго существованія: то пойдетъ она на бойню, и тамъ даромъ получитъ или требуху или сычугъ, а иногда и цѣлаго гусака; то, съ позволенія огородниковъ, на копаныхъ уже грядахъ нароетъ свеклы, картофелю, другими овощами запасется тайкомъ; то принесетъ вязанку хвороста изъ Сокольниковъ, или другой какой рощи. Грибы и разныя лѣсныя произрастенія у ней тоже свои, не купленыя.

 

Но скоро проходитъ благодатное время. Холодная, дождливая осень какъ разъ въѣдетъ на дворъ, а за нею слѣдомъ катитъ и зима съ морозомъ-морозовичемъ. Средствъ жизни становится меньше, а заботъ больше. Горемычная пора для мелкой промышленности. Счастье, если въ семьѣ кого-нибудь изъ членовъ ея нѣтъ дѣтей, малъ-малаго-меньше, а все одни подростки, если отецъ человѣкъ находчивый, а мать еще въ силахъ дѣлать что-либо, кромѣ присмотра за своимъ небольшимъ хозяйствомъ: тогда нужда не слишкомъ близко подступаетъ къ нимъ. Конечно, и малютки могутъ достать копейку, собирая кости, стекла, тряпки для старьевщиковъ, да вѣдь на сапогахъ, хоть надѣваютъ они ихъ только по праздникамъ, износятъ больше; другое дѣло — взрослая дочь: она можетъ шить что-нибудь, на свадьбу къ богатому сосѣду пойдетъ и за пѣсни рублей десятокъ получитъ; мать берется стирать бѣлье, мотаетъ бумагу для фабрикъ, ходитъ домовничать къ зажиточнымъ людямъ; глава семейства треть табакъ, чинитъ сапожное старье, дѣлаетъ картонные домики для чижиковъ и обучаетъ понятливую птичку подымать ведерку съ водой; мастеритъ немудреныя игрушки, преимущественно телѣжки и качели изъ тѣста; ловитъ черныхъ таракановъ для соловьиныхъ охотниковъ; стряпаетъ ваксу; къ вербной субботѣ разукрашиваетъ цвѣтными лоскутками простую вербу; къ Святой Недѣлѣ разрисовываетъ ножичкомъ яйца. Словомъ, такъ ли, сякъ ли, а промаячится мелкая промышленность бѣдственные полгода. А тамъ ей опять сполагоря.

 

Если вы захотите взглянуть на нее поближе, въ ея жилищѣ, можете сдѣлать это съ совершенно спокойнымъ духомъ, не приготовляя себя ни къ какимъ потрясающимъ сердце картинамъ, ни къ какимъ тайнамъ. У насъ, слава Богу, не Парижъ, а тайнъ и въ заводѣ нѣтъ. Вамъ придется лишь предпринять путешествіе въ отдаленныя части Москвы, гдѣ лѣтомъ жить такъ же привольно, какъ на дачѣ, а осенью можно выкупаться въ грязи; вамъ придется входить въ домики самой скромной, чтобы не сказать плачевной, наружности; на дворѣ этихъ домиковъ вы встрѣтите разныя принадлежности сельской жизни — стадо гусей, корову, — въ темныхъ сѣняхъ наткнетесь на какой-нибудь хламъ, въ покояхъ, можетъ быть, запутаетесь въ лабиринтѣ перегородокъ, и только. Если семья мелкой промышленности занимаетъ каморку, если въ ней есть кто-нибудь изъ женскаго пола, то въ жилищѣ труженической бѣдности вы найдете не только опрятность, но даже нѣкоторую роскошь: наслѣдственное Божіе Милосердiе, нерѣдко въ серебряныхъ ризахъ, какъ святыня, сохранившаяся въ семействѣ бѣдняка, не смотря на всѣ треволненія жизни; стѣнные часы съ кукушкою, которая безпорочно служитъ ужъ пòдъ десять лѣтъ; ярко-вычищенный самоваръ, блестящій на самомъ видномъ мѣстѣ; шкафъ со стеклами, въ которомъ красуются все цѣнныя мелочи, какія только есть у семьи; наконецъ, бѣлыя занавѣски у оконъ, оттѣненныя горшкомъ вѣтвистой ерани. Порядокъ удивительно какъ скрываетъ темныя пятна нищеты, а бережливость даетъ мелкой промышленности средства позволять себе иногда кое-какія удобства и въ жизни. Рѣдкій день пройдетъ безъ чаю; въ праздникъ непремѣнно являются пироги или какое-нибудь сверхъ-штатное кушанье; но, съ другой стороны, въ этотъ же день послѣдній гривенникъ употребляется на покупку деревяннаго масла для лампады предъ иконами, на свѣчку въ Божіей церкви, — и ни одинъ нищій не отойдетъ отъ окна человѣка немногимъ богаче его безъ посильнаго подаянія....

 

Такова мелкая промышленность въ Москвѣ. Можетъ быть, вы замѣтите, что картина ея не полна, что о нѣкоторыхъ дѣйствователяхъ я даже не упомянулъ: на это у меня были уважительныя причины. Я хотѣлъ изобразить только тѣхъ людей, которыхъ «нужда научаетъ и калачи ѣсть.» У кого есть одно постоянное занятіе, ремесло ли, торговля ли, кто какъ говорится, вѣкъ свѣкуетъ въ одномъ гнѣздѣ, — тѣ не входили въ мою раму, ибо объ нихъ слѣдуетъ говорить на ряду съ крупною промышленностiю.

Правда, что, кромѣ той и другой, на свѣтѣ существуетъ еще одна промышленность, которую я назову темною, потому что она живетъ и дѣйствуетъ въ темнотѣ, прячется отъ добрыхъ людей, словно летучая мышь; и не бойся я оскорбить вашъ вкусъ, мы познакомились бы и съ нею. Пошли бы, пожалуй, въ дома, гдѣ, точно въ Ноевомъ ковчегѣ, смѣшано самое разнообразное народонаселеніе; очутились бы въ квартирахъ, которыя отдаются внаймы не по угламъ и комнатамъ, а гдѣ всякій жилецъ платитъ за право занимать извѣстное мѣсто на нарахъ или на полу, и гдѣ иногда одна комната раздѣлена на два этажа; потомъ прислушались бы мы къ рѣчамъ здѣшнихъ обитателей, называющихъ другъ друга физиками, механиками, гранилами, а въ презрительномъ смыслѣ, жуликами семикопѣечными, мазуриками; узнали бы, чтò значитъ лафа, стрема,чтò такое пѣтухъ, чтò за вещь бабки и какъ кусается шмель [3].... Но.... мнѣ уже совѣстно и за эти подробности. Мало ли есть занятій, о которыхъ знаютъ всѣ, но не говорятъ вслухъ, по крайней мѣрѣ въ порядочномъ обществѣ....

Однако, все-таки могло случиться, что я «не дописалъ» чего-нибудь: такъ это сдѣлалось не съ умысломъ, а по незнанію. Давно живу я въ Москвѣ, выросъ въ ней; но велика она, родная, и не скоро узнаешь ее вдоль и поперегъ.

_______



[1] Понятно, что и тутъ нельзя безъ исключенiй: есть и шарманщики изъ Русскихъ, хотя въ меньшемъ числѣ противъ иностранцевъ, — отъявленные забулдыги; встрѣчаются и странствующіе комедіянты; Владимирскій мужичекъ промышляетъ водя на цѣпи почтеннаго Михаилу Ивановича, господина Топтыгина, а подмосковный иногда посадитъ глупую рѣчную черепаху въ ведро, да и беретъ по грошу за показъ ея. Объ одномъ изъ подобныхъ исключенiй, очень счастливомъ, я не забуду никогда. Лѣтъ 15 тому, на гуляньяхъ я постоянно встрѣчалъ старичка со скрипкою, одѣтаго въ весьма старомодный фракъ. Кромѣ скрипки, онъ носилъ съ собою ящикъ, воткнутый на палку. Бывало, пристроится гдѣ-нибудь подъ деревомъ, установитъ палку, заиграетъ вальсъ, экосесъ, изъ ящика выскочатъ куклы съ бубенчиками, начнутъ плясать, сойдутся зрители, и по окончаніи музыки, кладутъ кто грошъ, кто пятакъ въ кукольный ящикъ. Старичекъ никогда не просилъ самъ платы, игрывалъ для зѣвакъ и даромъ; но его добродушное лицо и особенно звуки его скрипки, такъ были знакомы посѣтителямъ гуляній, что рѣдій изъ слушателей отказывалъ ему въ мелкой монетѣ. Послѣ, когда музыканта ни стало болѣе видно, я узналъ, что онъ былъ отставной капельмейстеръ одного Екатерининскаго вельможи, бѣднымъ своимъ инструментомъ содержалъ большую семью, и часто любилъ разсказывать о славномъ Хандошкинѣ, котораго зналъ коротко….

[2] Первое мѣсто находится на Солянкѣ, гдѣ собираются вольнонаемные чернорабочіе, второе на Площади.

[3] Слова изъ нарѣчія (jargon) карманныхъ промышленниковъ: лафа — пожива, стрема — неудача, пѣтухъ — сторожъ, бабки — деньги, шмель — кошелекъ.

 

Загрузить текстъ произведенія въ форматѣ pdf:  Загрузить безплатно

 

Наша книжная полка въ Интернетъ-магазинѣ ОЗОН, 

въ Яндексъ-Маркетѣ, а также въ Мега-​Маркетѣ​ (здѣсь и здѣсь).