Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

П. Ершовъ.

 КОНЕКЪ-ГОРБУНОКЪ

  

РУССКАЯ СКАЗКА

  

ИЗДАНІЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ.

  

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Типографiя Штаба Войскъ Гвардіи и Петербургскаго Военнаго Округа, Дворцовая пл., д. № 4.

 

1911.

 

 

КОНЕКЪ-ГОРБУНОКЪ

 

ЧАСТЬ I.

 

«Начинается сказка сказываться»

 

 

За горами за лѣсами,

За широкими морями,

Противъ неба на землѣ,

Жилъ старикъ въ одномъ селѣ.

У старинушки три сына:

Старшій умный былъ дѣтина,

Средній сынъ — и такъ и сякъ,

Младшій — вовсе былъ дуракъ.

Братья сѣяли пшеницу,

Да возили въ градъ-столицу;

Знать, столица та была

Недалече отъ села,

Тамъ пшеницу продавали,

Деньги счетомъ принимали

И, съ набитою сумой,

Возвращалися домой.

 

*     *

*

 

Въ долгомъ времени, аль вскорѣ

Приключилося имъ горе:

Кто-то въ поле сталъ ходить

И пшеницу шевелить.

Мужички такой печали

Отродяся не видали:

Стали думать, да гадать.

Какъ-бы вора соглядать.

Наконецъ себѣ смекнули,

Чтобъ стоять на караулѣ

Хлѣбъ ночами поберечь,

Злаго вора подстеречь.

 

*     *

*

 

Вотъ, какъ стало лишь смеркаться,

Началъ старшій братъ сбираться

Вынулъ вилы и топоръ,

И отправился въ дозоръ.

Ночь ненастная настала;

На него боязнь напала,

И со страховъ нашъ мужикъ

Завалился на сѣнникъ.

Ночь проходитъ, день приходитъ;

Съ сѣнника дозорный сходитъ;

И, обливъ себя водой,

Сталъ стучаться подъ избой:

«Эй, вы, сонныя тетери!

«Отпирайте брату двери.

«Подъ дождемъ я весь промокъ

«Съ головы до самыхъ ногъ».

Братья двери отворили,

Караульщика впустили,

Стали спрашивать его —

Не видалъ-ли онъ чего?

Караульщикъ помолился,

Вправо, влѣво поклонился,

И, прокашлявшись сказалъ:

«Всю я ноченьку не спалъ;

«На мое-жъ притомъ несчастье

 

 

«Было страшное ненастье:

«Дождь вотъ такъ ливмя и лилъ,

«До костей меня смочилъ.

«Ужъ куда какъ было скучно!..

«Впрочемъ, все благополучно».

Похвалилъ его отецъ:

«Ну, Данило, молодецъ!

«Ты, вотъ такъ сказать примѣрно,

«Сослужилъ мнѣ службу вѣрно,

«То есть, будучи при всемъ,

«Не ударилъ въ грязь лицомъ».

 

*     *

*

 

Стало съизнова смеркаться,

Средній братъ пошелъ сбираться;

Взялъ и вилы и топоръ,

И отправился въ дозоръ.

Ночь холодная настала,

Дрожь на малаго напала,

Зубы начали стучать...

Онъ ударился бѣжать,

И всю ночь ходилъ дозоромъ

У сосѣдки подъ заборомъ.

Жутко было молодцу!

Но вотъ утро. Онъ къ крыльцу:

«Эй, вы, сони, что вы спите!

«Брату двери отоприте:

«Ночью страшный былъ морозь;

«До костей я весь промерзъ».

Братья двери отворили,

Караульщика впустили,

Стали спрашивать его

Не видалъ-ли онъ чего?

Караульщикъ помолился,

Вправо, влѣво поклонился,

И сквозь зубы отвѣчалъ:

«Всю я ноченьку не спалъ;

«Да къ моей судьбѣ несчастной,

«Ночью холодъ былъ ужасный;

«До костей меня пробралъ, —

«Всю я ночку продрожалъ,

«Слишкомъ было несподручно...

«Впрочемъ, все благополучно».

И ему сказалъ отецъ:

«Ты, Гаврило, молодецъ».

 

*     *

*

 

Стало въ третій разъ смеркаться,

Надо младшему сбираться;

Онъ и усомъ не ведетъ,

На печи въ углу поетъ

Изо всей дурацкой мочи:

«Распрекрасныя вы очи!»

Братья ну ему пенять,

Стали въ поле погонять;

Но сколь долго ни кричали,

Только голосъ потеряли:

Онъ ни съ мѣста. Наконецъ,

Подошелъ къ нему отецъ,

Говоритъ ему: «Послушай,

«Ты поди въ дозоръ, Ванюша;

«Я куплю тебѣ обновъ,

«Дамъ гороху и бобовъ».

Тутъ Иванъ съ печи слѣзаетъ,

Малахай свой надѣваетъ,

Хлѣбъ за пазуху кладетъ,

Караулъ держать идетъ.

 

*     *

*

 

Ночь настала; мѣсяцъ всходитъ.

Поле все Иванъ обходитъ,

Озираючись кругомъ,

И садится подъ кустомъ;

Звѣзды на небѣ считаетъ,

Да краюшку уплетаетъ.

Вдругъ о-полночь конь заржалъ...

Караульщикъ нашъ привсталъ,

Посмотрѣлъ подъ рукавицу.

И увидѣлъ кобылицу.

Кобылица та была

Вся, какъ зимній снѣгъ, бѣла,

Грива словно золотая,

Въ мелки кольца завитая.

«Эге-ге! такъ вотъ какой

«Нашъ воришко!.. Но, постой,

«Я шутить вѣдь не умѣю,

«Разомъ сяду те на шею.

«Вишь какая саранча!..

И, минуту улуча,

Къ кобылицѣ подбѣгаетъ,

За волнистый хвостъ хватаетъ,

И прыгнулъ къ ней на хребетъ.

Только задомъ на передъ!

Кобылица молодая,

Очьми бѣшено сверкая,

Змѣемъ голову свила,

И пустилась, какъ стрѣла;

Вьется кругомъ надъ полями,

Виснетъ пластью надо рвами,

 

 

Мчится скокомъ по горамъ,

Ходитъ дыбомъ по лѣсамъ;

Хочетъ силой, аль обманомъ,

Лишь бы справиться съ Иваномъ;

Но Иванъ и самъ не простъ:

Крѣпко держится за хвостъ.

 

*     *

*

 

Наконецъ она устала.

«Ну Иванъ (ему сказала),

«Коль умѣль ты усидѣть,

«Такъ тебѣ мной и владѣть.

«Дай мнѣ мѣсто для покою,

«Да ухаживай за мною,

«Сколько смыслишь. Да смотри:

«По три утренни зари

«Выпущай меня на волю

«Погулять по чисту полю;

«По исходѣ же трехъ дней

«Двухъ рожу тебѣ коней,

«Да такихъ, какихъ понынѣ

«Не бывало и въ поминѣ;

«Да еще рожу Конька,

«Ростомъ только въ три вершка,

«На спинѣ съ двумя горбами,

«Да съ аршинными ушами.

«Двухъ коней, коль хошь, продай

«Но Конька не отдавай

«Ни за поясъ, ни за шапку,

«Ни за черную, слышь, бабку.

«На землѣ и подъ землей,

«Онъ товарищъ будетъ твой;

«Онъ зимой тебя согрѣетъ,

«Лѣтомъ холодомъ обвѣетъ,

«Въ голодъ хлѣбомъ угоститъ.

«Въ жажду медомъ напоитъ.

«Я же снова выйду въ поле

«Силы пробовать на волѣ».

 

*     *

*

 

«Ладно»! думаетъ Иванъ

И въ пастушій балаганъ

Кобылицу загоняетъ,

Дверь рогожей закрываетъ,

И, лишь только разсвѣтло,

Отправляется въ село,

Напѣвая громко пѣсню:

«Ходилъ молодецъ на Прѣсню».

 

*     *

*

 

Вотъ онъ всходитъ на крыльцо,

Вотъ хватаетъ за кольцо,

Что есть силы въ дверь стучится

Такъ что кровля шевелится,

И кричитъ на весь базаръ,

Словно сдѣлался пожаръ.

Братья съ лавокъ повскакали,

Заикаяся, вскричали:

«Кто стучится сильно такъ?»

— «Это я, Иванъ-дуракъ!»

Братья двери отворили,

Дурака въ избу пустили,

И давай его ругать,

Какъ онъ смѣлъ ихъ такъ пугать!

А Иванъ нашъ, не снимая

Ни лаптей, ни малахая,

Отправляется на печь

И ведетъ оттуда рѣчь

Про ночное похожденье,

Всѣмъ ушамъ на удивленье:

«Всю я ноченьку не спалъ,

«Звѣзды на небѣ считалъ;

«Мѣсяцъ ровно тоже свѣтилъ —

«Я порядкомъ не примѣтилъ.

«Вдругъ приходитъ дьяволъ самъ,

«Съ бородою и съ усамъ;

«Рожа словно какъ у кошки; —

«А глаза-то что те плошки!

«Вотъ и сталъ тотъ чертъ скакать

«И зерно хвостомъ сбивать;

«Я шутить вѣдь не умѣю,

«И вскочи ему на шею.

«Ужъ таскалъ же онъ, таскалъ,

«Чуть башки мнѣ не сломалъ!

«Но и я, вѣдь, самъ не промахъ:

«Все держалъ его, какъ въ жомахъ.

«Бился, бился мой хитрецъ,

«И взмолился наконецъ:

— «Не губи меня со свѣта!

«Цѣлый годъ тебѣ за это

«Обѣщаю смирно жить,

«Православныхъ не мутить». —

«Я, слышь, словъ то не помѣрилъ,

«Да чертенку и повѣрилъ».

Здѣсь разсказчикъ замолчалъ,

Позѣвнулъ и задремалъ.

Братья сколько ни сердчали,

Не могли, — захохотали,

Ухватившись подъ бока,

Надъ разсказомъ дурака;

Самъ старикъ не могъ сдержаться,

Чтобъ до слезъ не посмѣяться.

Хоть смѣяться такъ, оно

Старикамъ ужъ и грѣшно.

 

*     *

*

 

Много-ль время, аль мало,

Съ этой ночи пробѣжало, —

Я про это ничего

Не слыхалъ ни отъ кого.

Да и что же намъ за дѣло,

Годъ-ли, два-ли пролетѣло?..

Вѣдь за ними не бѣжать! —

Станемъ сказку продолжать.

 

*     *

*

 

Ну-съ, такъ вотъ что: разъ Данило

(Въ праздникъ, помнится, то было),

Натянувшись зѣльно пьянъ,

Затащился въ балаганъ.

Что-жъ онъ видитъ? Прекрасивыхъ

Двухъ коней золотогривыхъ,

Да игрушечку — Конька,

Ростомъ только въ три вершка,

На спинѣ съ двумя горбами,

Да съ аршинными ушами.

«Хмъ, теперь-то я узналъ,

«Для чего здѣсь дурень спалъ»,

Говоритъ себѣ Данило...

Чудо разомъ хмѣль посбило.

Вотъ Данило въ домъ бѣжитъ

И Гаврилѣ говоритъ:

«Посмотри, какихъ красивыхъ

«Двухъ коней золотогривыхъ

«Нашъ дуракъ себѣ досталъ!

«Ты и слыхомъ не слыхалъ».

И Данило да Гаврило,

Что въ ногахъ ихъ мочи было,

По крапивѣ, прямикомъ,

Такъ и дуютъ босякомъ.

 

*     *

*

 

Спотыкнувшися три раза.

Починивши оба глаза,

Потирая здѣсь и тамъ,

Входятъ братья къ двумъ конямъ.

Кони ржали и храпѣли,

Очи яхонтомъ горѣли;

Въ мѣлки кольца завитой,

Хвостъ струился золотой,

И Алмазныя копыта

Крупнымъ жемчугомъ обиты...

Любо-дорого смотрѣть!

Лишь царю-бъ на нихъ сидѣть.

Братья такъ на нихъ смотрѣли,

Что чуть-чуть не окривѣли.

«Гдѣ онъ это ихъ досталъ?

(Старшій среднему сказалъ)

«Но давно ужъ рѣчь ведется,

«Что лишь дурнямъ кладъ дается,

«Ты-жъ хоть лобъ себѣ разбей,

«Такъ не выбьешъ двухъ рублей.

Ну, Гаврило, въ ту седьмицу

«Отведемъ-ка ихъ въ столицу:

«Тамъ боярамъ продадимъ,

«Деньги ровно подѣлимъ;

«А съ деньжонками самъ знаешь,

И попьешь, и погуляешь,

«Только хлопни но мѣшку.

«А благому дураку

«Не достанетъ вѣдь догадки,

«Гдѣ гостятъ его лошадки.

«Пусть ихъ ищетъ тамъ и сямъ...

«Ну пріятель по рукамъ!»

Братья разомъ согласились,

Обнялись, перекрестились,

И вернулися домой,

Говоря между собой

Про коней и про пирушку,

И про чудную звѣрушку.

 

*     *

*

 

Время катить чередомъ,

Часъ за часомъ, день за днемъ,

И на первую седьмицу

Братья ѣдутъ въ градъ-столицу;

Чтобъ товаръ тамъ свой продать

И на пристани узнать,

Не пришли-ли съ кораблями

Нѣмцы въ городъ за холстами,

И нейдетъ-ли царь Салтанъ

Басурманить христіанъ?

Вотъ иконамъ помолились,

У отца благословились

Взяли двухъ коней тайкомъ

И отправились тишкомъ.

Вечеръ къ ночи пробирался,

На ночлегъ Иванъ собрался;

Вдоль по улицѣ идетъ,

Ѣстъ краюшку, да поетъ.

Вотъ онъ поля достигаетъ,

Руки въ боки подпираетъ.

И съ прискочкой, словно панъ,

Бокомъ входитъ въ балаганъ.

 

*     *

*

 

Все по прежнему стояло,

Но коней какъ не бывало;

Лишь игрушка — Горбунокъ

У его вертѣлся ногъ,

Хлопалъ съ радости ушами,

Да приплясывалъ ногами,

Какъ завоетъ тутъ Иванъ,

Опершись о балаганъ:

«Ой, вы кони буры-сивы,

«Добры кони златогривы!

«Я-ль васъ, други не ласкалъ!...

«Да какой васъ чертъ укралъ?

«Чтобъ пропасть ему собакѣ!

«Чтобъ издохнуть въ буеракѣ!

«Чтобъ ему на томъ свѣту

«Провалиться на мосту.

«Ой, вы кони, буры-сивы,

«Добры кони златогривы!»

 

 

Полный текстъ произведенія: Загрузить безплатно.

Наша книжная полка въ Интернетъ-магазинѣ ОЗОН, 

въ Яндексъ-Маркетѣ, а также въ Мега-​Маркетѣ​ (здѣсь и здѣсь).